Когда он лег на меня обнаженным телом, то внутри все напряглось, но теперь как-то иначе. Волнение стало другим: тянущим, ждущим. Шах-Ра, наверное, собирался мучить меня ласками до самого утра. Его руки касались груди, отчего соски напрягались, иногда пальцы заныривали между бедер. Это было приятно, но вместе с тем невероятно стыдно. Он опускался на шею, проходя поцелуями дорожку до ключиц, и почти сразу возвращался к губам. Напряжение уходило само собой, и я испытывала все большее наслаждение от каждого его прикосновения, готовая продолжать эти исследования хоть часами. Теперь даже сама осмелилась пробежаться пальцами по его плечам и осторожно коснуться языком его шеи. Последнее, наверное, было неуместно, хотя он сам так делал, – но теперь что-то сразу изменилось. Шах-Ра напрягся, застыл на секунду, посмотрел на меня почти полностью почерневшими глазами.

– Ты готова, но будет немного больно, – сказал едва слышно. – Просто доверься мне.

Я же вмиг напряглась и потеряла остатки недавнего блаженства. Шах-Ра развел мои бедра сильнее, и прямо в самой точке сосредоточения моего возбуждения я ощутила давление. Неконтролируемо сжалась, но не смогла закрыть глаза и смотрела на его лицо, ожидая, но не желая продолжения.

Шах-Ра наклонился и чуть коснулся моих губ. Сказал очень тихо:

– Кая, тебе придется расслабиться. Я кое-как держусь, но и у меня уже нервы сдают. Пожалуйста, помоги сама себе – доверься мне.

Легко сказать, но выполнить почти невозможно. Я зажмурилась и попыталась развести колени еще шире, медленно выдохнула. Губы Шах-Ра тут же накрыли мои и язык толкнулся внутрь резко. И почти одновременно он подался бедрами вперед, входя в меня. Сначала неприятное растяжение, а затем резкая боль. Я вскрикнула ему в рот, но звука не раздалось – Шах-Ра продолжал меня целовать яростно, как не целовал до сих пор. И внутри движения становились увереннее – он выходил, а потом снова проникал внутрь, с каждым разом все быстрее. Уже скоро он почти вколачивался в меня, но притом не ослаблял напора и в поцелуе: Шах-Ра будто брал меня сразу и языком. Боль отступила не сразу, но поверх нее волной накатывало более сильное ощущение. Я не могла подстроиться под его движения, не могла к ним привыкнуть или даже осознать, но принимала каждое полностью. Когда губы Шах-Ра переместились на шею, я услышала собственные стоны. Но это были не болезненные вскрики, и их невозможно было сдержать. И чем резче он в меня входил, чем быстрее становился, тем громче звучали эти стоны. Слишком много незнакомых ощущений, чтобы разделить их и понять каждое в отдельности.

Шах-Ра замер с последним, самым сильным толчком, и напрягся так, что его мышцы стали почти каменными. Его семя излилось внутрь. А моя нарастающая внутренняя буря схлынула, оставив чувство какой-то невыносимой пустоты. Но не хотелось ни просить о повторении, ни вообще говорить. Он вышел из меня, подхватил под колено и поцеловал во внутреннюю сторону бедра. Потом снова навис.

– Открой глаза.

Я выполнила просьбу и встретилась с ласковым, но серьезным взглядом.

– Кая, ты больше ни с кем не будешь, понятно? Я стал твоим первым мужчиной, собираюсь стать и вторым, и десятым. Прости, если сегодня был недостаточно сдержан. Могу только пообещать, что в следующий раз буду еще несдержаннее. Ты будешь кричать подо мной, а потом умолять взять тебя снова. И боюсь, я буду выполнять такие просьбы.

Я уже пришла в себя и смотрела на него с изумлением. Никакого следующего раза не будет! Конечно, ему я этого не сказала. Но он словно ждал какого-то ответа, потому я произнесла:

– Это действительно было больно. Но не так, как я ожидала.

Он вдруг перекатился набок, обнял меня и прижал к себе. Так тесно, что я расслышала стук сердца.

– Больше боли не будет. Мы выясним вместе, что тебе нравится, и ты обязательно будешь делать то, что нравится мне. Жаль, что ты настаиваешь на секретности, я же все равно тебя не отпущу. Запомни, никто не станет тебя осуждать. Но раз так хочешь, терпеливо подожду, пока ты передумаешь. Я сделаю даже невозможное, Кая, чтобы ты не пожалела о своем выборе.

– Спасибо.

Я ответила только это, промолчав о том, что все его планы обречены на провал. Но все равно в груди после произошедшего сохранялось невероятное тепло. Как бы то ни было, но своей страстью он заразил и меня. И его трепетная нежность не была наигранной.

Утром меня разбудило ласковое прикосновение. Приоткрыла глаза и невольно улыбнулась, встретившись с его взглядом. Шах-Ра тоже улыбался, проводя пальцами по волосам.

– Ты невозможно красивая, страшилка.

– И все еще «страшилка»? – я не удержалась от иронии.

– Я буду продолжать называть тебя так, пока не придумаю другого слова, отражающего всю эту невозможность. Уже рассвет. Если не хочешь никому попасться на глаза, то тебе лучше уйти сейчас. Видишь, я соблюдаю договоренности.

Стало немного тяжело. А ведь он и сам был невозможным. Но пусть ему это скажет другая женщина, которой точно буду не я. Еще одно нежное касание к волосам – от самой макушки до кончика локона. Осознав, я резко села.

– Мои волосы…

Каким-то невероятным образом мои волосы за ночь отросли до прежней длины. Схватив покрывало и прикрываясь им, я подбежала к огромному зеркалу в золотой раме и ахнула. В отражении на меня смотрела я – до всех беспощадных махинаций с внешностью. Волосы, длинные ресницы и изогнутые брови – все было на месте. В изумлении я обернулась к Шах-Ра. Но он, по всей видимости, удивлен не был. Ответил на мой немой вопрос ироничной улыбкой:

– Не смог удержаться.

– Это… магия? – я не могла поверить.

– Да. Можешь вернуть обратно, если хочешь. Я не буду возражать.

Еще раз посмотрела на свое отражение, но затем вспомнила о том, что должна сделать.

– Шах-Ра, – теперь я на него не смотрела, а сосредоточилась на поисках своей одежды. – Вчера я кое-что важное не сказала. Мне нужно поговорить с вами обоими.

Он сел и нахмурился.

– Может, потом? Надо готовиться к приему делегации.

Я неожиданно смутилась, когда подняла платье.

– Государь, вы не могли бы отвернуться? Я хочу одеться.

– Ну уж нет, – он хоть и улыбнулся, но в глазах можно было уловить новую волну желания. – Ты же на меня смотришь.

Сам он даже не думал прикрывать безупречное тело и получал удовольствие от каждого моего взгляда вскользь. Невыносимый. Невозможный. В определенном смысле совершенный, даже когда не принимает вид дракона. Я решила, что для смущения сейчас не время, потому заставила себя откинуть покрывало и одеться. Хотя и краснела от его взгляда. Шах-Ра продолжил тем же тоном, будто ничего не занимало все его внимание:

– Так что ты хотела сказать?

– Нет, я должна сказать это вам двоим. Позовите вашего брата, пожалуйста. Встретимся в библиотеке.